Яд и кинжал

Пока больше некуда, а потерять страшно, запощу сюда. Касается отыгрыша моего с его королевским высочеством.

Вот здесь ссылка на книгу о династии Сфорца click here.

Выдержка оттуда.

цитата:

В сентябре в Асти прибыл Карл в сопровождении зловещего кардинала Сан-Пьетро-ин-винколи. Чтобы выручить необходимые средства, ему пришлось заложить драгоценности своих союзников, герцога Савойского и маркизы Монферратской. Короля приветствовали герцог Бари и Эрколе, герцог Феррары. Беатриче находилась неподалеку в замке Аннона вместе со своими певчими и свитой из шестидесяти красивейших женщин Милана, ибо слабость короля к прекрасному полу была хорошо известна. Галантный Карл, сняв шляпу, одарил поцелуем каждую из них, начиная с Беатриче и ее любимицы Бьянки Сансеверино. Карл VIII не был хорош собою. У него были полные, отвислые губы и неуклюжий нос, слабое, сутулое тело и тонкие, рахитические ноги. Говорят, что одной из самых смешных его черт были огромные глаза и исполненный величия взгляд; по словам Гвиччардини, он скорее походил на монстра, нежели на человеческое существо, и был совершенно лишен какого-либо культурного воспитания, едва ли умея читать и писать. Правда, французский историк Коммин утверждает, что он был любезен. Итальянцы эпохи Ренессанса, которые привыкли ценить утонченные манеры и личностные качества, были весьма разочарованы Карлом. Но как бы там ни было, он был король, и дамы отмечали по большей части его достоинства. Беатриче заявила, нет более милосердного государя, чем Карл. Он попросил ее позволить ему увидеть, как она танцует, поэтому сначала ее дамы, а затем и сама Беатриче исполнили для него танцы, что привело его в совершенный восторг. Столь же восторженны строки Гаспарре Висконти, личного друга Беатриче:

Я вижу прекрасную и благородную донну,
Под звуки сладостных гармоний,
С возлюбленным своим ступающую плавно,
На стройных ножках[47].

Наиболее угодившие Карлу дамы получили от него в подарок драгоценности. Французы удивлялись богатству и разнообразию нарядов Беатриче, что некогда так же поражало герцогиню Элеонору.

Вскоре король занемог от недуга, в котором Розате распознал оспу. Болезнь была столь серьезна, что Людовик Орлеанский, прислушиваясь к советам многочисленных врагов Людовико, уже стал подумывать о том, чтобы обратить свое оружие против Милана. Изнывавшие от жары французские войска, обнаружив, что их запасы вина прокисли, и чувствуя сильную ненависть к себе со стороны местного населения, были бы рады поводу завершить экспедицию и вернуться во Францию. Однако через месяц король выздоровел.