Отправлено: 31.10.09 01:32. Заголовок: Мужчины и женщины
Для понимания высшей общественной жизни Ренессанса необходимо учитывать, что женщина пользовалась таким же уважением, что и мужчина. Прежде всего, женщина в высшем сословии получала по сути то же образование, что и мужчина. Итальянцы без малейших колебаний давали своим дочерям и сыновьям одни и те же литературные и даже филологические уроки; почитая эту новоантичную культуру за высшее достояние жизни, охотно делились ею с дочерьми. Мы уже видели, какой виртуозности достигали дочери государя в письменной и устной латыни. Прочие женщины, по крайней мере, читали то же, что и мужья, дабы ориентироваться в античности, которая служила основным материалом бесед.
К этому присоединяется деятельное участие в итальянской поэзии канцонами, сонетами и импровизациями, благодаря которым многие дамы, начиная с венецианки Кассандры Феделе, прославились, а Виттория Колонна вправе даже называться бессмертной. Если что и подтверждает наше вышеприведенное мнение, то именно женская поэзия, совершенно мужская по тону. И любовные сонеты, и религиозные стихотворения отличаются такой решительной, точной отделкой, так далеки от нежного полумрака мечтательности и от всякого дилетантизма, связываемого обычно с женской поэзией, что их легко можно было бы принять за сочинения мужчины, если бы имена и точные фактические сведения не говорили об обратном.
О женщины не требовалось бурной литературной деятельности, и если она и была писательницей, то от нее, может, и ждали какой-то могущественной душевной музыки, но никак не особых интимностей в форме дневника или романа. О публике эти женщины не думали: прежде всего они должны были импонировать выдающимся мужами удерживать в нужных пределах их произвол.
Нельзя было больше польстить тогдашней именитой итальянке, чем признать в ней мужской ум, мужской характер.
Разумеется, такие женщины могли позволить в своем кругу рассказывать новеллы в духе Банделло без малейшего ущерба для своей репутации. На этих собраниях царила не женственность в нынешнем смысле, т.е. благоволение перед некоторыми предубеждениями, предчувствиями, тайнами, но сознание энергии, красоты и опасного, рокового настоящего.
Если чего и не хватало этому обществу, то, возможно, цветника молоденьких девушек, которых не подпускали к нему, даже если они воспитывались дома, а не в монастыре. И общение с куртизанками принимает порой такой характер, словно бы возрождаются отношения древних афинян к их гетерам. Прославленные и духовно одаренные люди, посещавшие этих женщин и сближавшиеся с ними на то или иное время, предъявляли к ним и духовные требования, и что к наиболее известным куртизанкам относились с величайшим уважением: после разрыва все же стремились сохранить их благоволение.
[url=http://yanko.lib.ru/books/hist/burkhardt=srednev_mir_voobraj=ann.htm]Якоб Буркхардт. Культура Италии в эпоху Возрождения. - М.: Интрада, 2001[/url]
Отправлено: 23.01.11 16:00. Заголовок: Хотя "на дворе&#..
Хотя "на дворе" конец XV века, тем не менее, интересная информация:
"Один из хронистов XVI столетия приводит свою, довольно оригинальную и совершенно нестандартную, формулу женской красоты, кратную числу три.
По его мнению, у красивой женщины должны быть:
Три белые – кожа, зубы, руки. Три черные – глаза, брови, ресницы. Три красные – губы, щеки, ногти. Три длинные – тело, волосы и руки. Три широкие – грудная клетка, лоб, расстояние между бровями. Три узкие – рот, плечо, ступня. Три тонкие – пальцы, волосы, губы. Три округлые – руки, торс, бедра. Три маленькие – груди, нос и ноги."
Нюрнбергские масленичные пьесы XV в. полны хвалебных гимнов в честь телесной красоты женщины вообще. Доказательством могут служить несколько стихов из масленичной пьесы "Ein hubsch Spiel" ("Прелестная игра"). Это состязание, в котором победа остается за тем, кто сумеет сказать лучшее во славу и честь женщины.
"... Второй: - Послушайте-ка меня вы, молодежь! Я имел такой успех у женщин, они внушили мне такое чувство, что я должен жить, как им хочется, и делать все, что они прикажут. Я скорее откажусь от всего, что доставляет на свете честь. Только служа женщине, человек является героем. Третий: - Нет на свете ничего лучше изящной и милой девушки со смеющимся от радости личиком, покрытыми краской любви щечками, красными, как пурпур, губами; такой она нравится мне, когда меня мучает по ночам голод любви... Четвертый: - Женщину с глазами, похожими на окна, в которые смотрится солнце, с лицом, на котором черный цвет мешается с белым и красным, со лбом, блестящим, как слоновая кость, я пригласил бы с собой, хотя бы меня за это ненавидели целый год. Пятый: - Если бы я встретил женщину высокую и гордую, держащую себя прямо, как стрела, с головой и волосами, похожими на корону, со сладкой речью и голосом, с белыми плечами, за которой все молодые парни бегут вослед, то я взял бы ее с собой на ночь за два грошена, хотя бы сам папа отлучил меня от церкви. Шестой: - Я предпочел бы хорошенькую женщину, с грациозными манерами, с миловидным личиком, смеющимся ротиком, в котором сверкают белые зубы, с ямочками на щеках, с красивым подбородком... ... Восьмой: - Если бы я нашел женщину с ясным взглядом, хорошо сложенную, с прекрасной головой и шеей, с руками и ногами не слишком великими, не слишком маленькими, с узкими бедрами... которая согласилась бы на то, о чем я ее попросил бы, то ей я бы служил с утра до вечера".
Пьетро де Винченце Буджардини молодой человек Возраст: 17 летДостаточно одной маленькой победы, и все неудачи становятся опытом
Сообщение: 549
Отправлено: 17.10.11 15:42. Заголовок: Информация для размы..
Информация для размышления. К вопросу о Праве Первой Ночи и прочем... прочитано здесь
... Можно сказать, что лорд-помещик контролировал сексуальную жизнь крестьянок – деньгами. Перед замужеством крестьянка нередко платила лорду merchet (плата за лицензию на замужество по собственному усмотрению), legerwite (штраф за секс до замужества), а иногда chidewite (штраф за наличие незаконнорожденного ребенка). Все эти поборы – чисто норманнского происхождения. Кто-то из лордов их собирал автоматически, кто-то – только при большой и внезапной нужде в деньгах, кто-то – никогда не собирал. Интересно не это, интересно то, кто платил. Так вот, по записям судов в Вэйкфилде, Спалдинге и Хантингдоншире платили за себя сами женщины, за редким исключением. Это может означать только то, что женщины имели собственные, независимые средства. С другой стороны, иногда дилемма «плати пеню или женись, когда велят» приводила к ситуациям забавным. В 1290-х приор аббатства Сант-Фэйт в Хоршеме собрал 19 мужчин и 29 женщин с тем, чтобы объявить им, кто и за кого должен идти замуж. Не с бухты-барахты, а по решению жюри, состоявшего из местных жителей. За непослушание налагалась пеня, эквивалентная заработной плата за 12 дней. Даже в случае уплаты пени, непослушные были все равно обязаны жениться, только были уже вольны выбирать сами свою половину. И что вы думаете? Большинство платили, чтобы жениться по своей воле. Случилась, кстати, такая ситуация: женщина, которая отказалась выдать дочь за мужчину, выбранного жюри, была оштрафована на зарплату за 6 дней, ее дочь, которая поддержала отказ – на зарплату за 3 дня, а предполагаемый жених, который тоже отказался на ней жениться, на ту же сумму.
Так что была свобода выбора у средневековых женщин, и средства свои были, и право идти замуж по собственному желанию охранялось ими даже в ущерб кошельку. Или право не идти замуж, которое охранялось девушками не менее стойко.
... Сексуальные преступления, ныне преследуемые гражданскими властями, ранняя церковь наказывала с ошеломляющей жестокостью. Сводней казнили, вливая в горло расплавленный свинец. Соблазнитель и жертва, безуспешно сопротивлявшаяся его домогательствам, приговаривались к смерти. Неженатым парам запрещалось целоваться. За признание в сексуальном сновидении наказывали, заставляя читать псалмы на протяжении определенного времени, которое варьировалось в зависимости от подробностей сна. Эротическое самовозбуждение служило предметом дотошного расследования. Учитывались способ, место и продолжительность, назначалось соответствующее наказание. Мирянин заслуживал его на сорок дней, священнослужитель на гораздо больший срок. Гомосексуализм жестоко преследовался. Святой Василий утверждал, что этот грех подобен убийству, идолопоклонству и колдовству и, наряду с ними, должен караться смертью. Эльвирский собор запретил совершать над гомосексуалистами последние предсмертные ритуалы. Но, как ни странно, лесбиянки в тот период получали сравнительно незначительное наказание. В VII в. по Кодексу Теодора за связь женщины с женщиной назначалось трехлетнее заключение. Это, может быть, объяснялось тем, что от женщин, в отличие от мужчин, и не ожидали высокоморального поведения. Религиозные запреты на сексуальные отношения в средневековой Европе привели к непомерному множеству случаев адюльтера, замаскированного под конкубинат [17 - Конкубинат – в римском праве фактическое сожительство мужчины и женщины без заключения брака.]. Последний был в Германии признанной практикой, а в Ютландии по закону сожительница, разделявшая с мужчиной постель в течение трех лет, обретала законный статус жены. Священнослужители по всей Европе тайно или открыто практиковали конкубинат, несмотря на принятые против него законы. Епископ Зальцбурга в XVI в. разослал всем своим священникам письма, умоляя скрывать подобные отношения, чтобы о скандале знал один Бог, который в свое время при необходимости определит наказание. Попытки церкви принудить своих служителей к безбрачию вызывали нескончаемый поток жалоб. Известно, что у Генриха III, епископа Льежского, было шестьдесят пять незаконнорожденных детей, а епископ Сенский в X в. «забавлялся в аббатстве Св. Петра, выгнав оттуда монахов и устроив в трапезной гарем из сожительниц, в клуатре же разместил своих гончих и соколов». Конечно, привлекательность конкубината заключалась в возможности менять партнеров по собственному желанию. Не возникало никаких проблем с разводом, и, пока эта практика тайно допускалась, можно было не отказываться от промискуитета, избежав наказаний за блуд, адюльтер, развод и двоеженство. Это позволяло вполне религиозным и законопослушным людям облегчать совесть. В конце концов, раз церковь не приветствовала пожизненный союз и настаивала на всемерном ограничении половой жизни, открыто запрещая любую форму сексуальных контактов, степень прегрешения становилась относительной.
Средневекового любовника вечно штрафовали «на грош», внушая опасение, как бы не оштрафовали на золотой, но несколько лишних монеток за сексуальное удовольствие с сожительницей можно было считать допустимым риском. Саму практику полового акта приходилось терпеть, даже признавать правильной и естественной.Ведь Господь приказал: «Плодитесь и размножайтесь». Только думать об этом не следовало, а-тем паче готовиться. Тут явно поработала старушка Ева, и первые святые, игнорируя собственных матерей, провозглашали женщину в целом греховной, преследующей одну цель – искусить и соблазнить мужчину с помощью «беглых уклончивых взглядов», по выражению Иеронима. Отцы церкви были убеждены, что ни одна женщина не устоит перед искушением, и могли с полным правом цитировать Овидия:
Тела блюдешь чистоту, а душа все равно любодейка… Женщину не устеречь против желанья ее. Женскую душу сберечь никакие не смогут затворы: Кажется, все на замке, – а соблазнитель проник! (Овидий. «Любовные элегии». Пер. С. Шервинского)
Предлагалось множество способов исцеления обезумевших от любви и от похоти. «Венера замерзает без хлеба и вина», поэтому пациентам следовало носить «на теле власяницу, ходить босиком в холод, то и дело себя бичевать по примеру монахов, но прежде всего поститься». «Так как голод, – говорил святой Амвросий, один из самых почитаемых отцов церкви, – друг целомудрия, значит, он враг похотливости, но сытость побеждает воздержанность и порождает всяческие провокации». Применялось и кровопускание; к интимным частям тела прикладывали камфару, которую рекомендовалось «носить в штанах для расслабления члена». Юному еврею, почти обезумевшему от любви, дали «отвар из чемерицы, другие подобные слабительные и очищающие, обычно применяемые при черной холере». Благородной девственнице, пораженной любовью, было велено двадцать один день носить на спине тяжелый свинцовый лист, постоянно жевать кориандр и листья салата с уксусом. Она исцелилась. Авиценна, арабский поэт, которому «Бог открыл все врата мудрости», писал в начале XI в., советуя Друзьям «заболевшего» любовью: «Скажите ему, что его любовь лжива и развлекает другого, отвергает его, не думает о нем, что она грязная дура-распутница, шлюха, мегера, сварливая чертовка, или, по обычаю итальянцев, скажите, что у него или у нее мерзкая, постыдная болезнь, подагра, камни, падучая, передающиеся по наследству». Высказав множество предложений, он продолжает: «Скажите ему, что он гермафродит, евнух, импотент, дурак, простак, нищий, содержатель шлюхи, погрязший в долгах, что его мать – ведьма, отец – висельник, что в брюхе у него волк, на ноге язва, что он страдает недержанием мочи». Была надежда, что после этого влюбленный закричит, цитируя Плавта: «Отоприте засовы и вышвырните ее, ведь ее любовь выкачивает из меня соки жизни!»
Брак считался прискорбным событием, невзирая на сакраментальную ауру. Одной этой мысли было достаточно для бегства святого Авраама с собственного свадебного пира. Он заперся в башне, чтобы противостоять страшному искушению, которому подвергался с появлением невесты. Невозможность полностью подавить основной человеческий инстинкт имела определенные побочные следствия. Если личные повседневные жизненные привычки людей можно было критиковать и держать под контролем, настоящие прегрешения цвели пышным цветом. В результате они превратились в неизбежное зло и даже были признаны церковью. Проституция вскоре стала считаться нормальной и важной составляющей жизни общества. Фома Аквинский назвал проституцию необходимым придатком морали: «При дворце необходима выгребная яма, чтобы весь дворец не вонял».
Папы взимали налоги с римских борделей, и в X в. общий доход составил 20 тысяч дукатов. Германские епископы также видели в находившихся под их контролем борделях важный источник прибыли, а порой, как в Вюрцбурге, бордели служили заманчивой приманкой для ищущих службы священников. В 1442 г. архиепископ Майнский возмущенно жаловался на светские власти города, которые подорвали его доход от борделей, открыв конкурентное заведение ради сокращения налогов с граждан.
Средневековый упадок нравов очень медленно уходил в прошлое. Дикарское отношение мужчины к любой беззащитной женщине, ограниченное только страхом перед Божьей карой, претерпевало постепенное, но фантастическое превращение, в результате которого женщина из пропасти вознеслась на небеса. Рыцарство со всеми его официальными ритуалами и культом чести отразилось на женщине не меньше, чем на религии и политике. Женщина, по крайней мере в собственном классе и круге, стала хрупким, нуждающимся в защите объектом. В моду вошли красивые, пышные костюмы, хоть и скрывавшие признаки пола.
Женщины всегда умели меняться с помощью моды. Средневековая женщина исчезла. Была та девчонка толстушкой здоровой, Курносой, с глазами как лед поутру, С широкою задницей, грудью коровьей, Но волосы – чудо, ей-Богу, не вру.
Вместо нее возникла изысканная, эфирная, поэтичная женщина, благородная, скромная, с милым грустным лицом и с пальцами, подобными лепесткам цветов; слишком умная, старавшаяся не проявлять свою чувственность; гордая, деликатная, чистая, с длинной грациозной шеей и маленькой грудью. Теперь в женщине все должно было быть прекрасным. Мирянин по имени Фиренцуола, автор книжечки под названием «Красота Женщины», описал даже, как должен выглядеть ее язык: «Кончик языка, если его случайно нужно выставить напоказ, что бывает, но редко, должен лежать красиво, выражая желание и утешение, красно-алый, но никак не заостренный, а также не плоский».
Накопление богатства, особенно в торговых итальянских государствах, дало возможность мужчинам и женщинам наслаждаться формализованной любовной игрой. Женщины старались жить в соответствии с отводившейся им высокой репутацией, и в итоге любовь окружила сильная религиозная аура. Художники писали со своих любовниц Мадонну и заново открытых ими языческих богинь Афин и Рима. Сандро Боттичелли изображал идеализированную мистическую красоту, выросшую на почве гуманистической и платонической культуры, которая развивалась в кругу колоритного и порочного Лоренцо Великолепного во второй половине XV в. Произведения Боттичелли запечатлели превращение земной любви в интеллектуальную и рассудочную. Его натурщица Симонетта Веспуччи, прославленная красавица, вдохновляла целое поколение художников. Для Боттичелли она послужила моделью Венеры, рождающейся из моря; Полайоло писал с нее Клеопатру, Лоренцо Великолепный написал в ее честь оду. Когда Симонетта в двадцать три года умерла от чахотки, гроб несли по улицам Флоренции, не закрыв лицо покойницы, чтобы каждый мог полюбоваться ее красотой. Боккаччо, взглянув в небеса, воскликнул: «Ее душа вспыхнула новой звездой». Симонетта и другие прекрасные натурщицы открыли новую перспективу: возможность показывать красоту, не скованную узами ложной скромности и стыдливости. Вновь открытое классическое искусство породило страсть к языкам и учению. Сокровища греческой и латинской литературы стали доступными всей читающей публике. Впервые многие женщины получали высокое образование, часто владели несколькими языками.
Церковь, однако, встревожилась, и Папа Павел II замечал: «Дети достигают десятилетнего возраста, но, еще не пойдя в школу, знают тысячи богохульств. Подумать только, сколько тысяч других прегрешений узнают они, взявшись читать Ювенала, Теренция, Плавта, Овидия».
Связанные с новой духовной концепцией красоты, а значит и любви, перемены совершались на протяжении многих десятилетий, но тенденция была четкой и непоколебимой. Предельное выражение она нашла в обожествлении женщин по правилам куртуазной любви и в песнях трубадуров. Это странное поклонение недостижимому отразили провансальские трубадуры. Их темой была любовь, никогда не находящая удовлетворения в физической близости.
Итальянец Сорделло, живший в Провансе и писавший по-провансальски, провозглашал: Сим, дама, предаю тебе Судьбу и жизнь, как верный рыцарь. Скорей умру я в нищете. Чем дам тебе к моим мольбам склониться.
Другой трубадур, Госельм Фэде, делает своей даме следующее фантастическое признание: Мольба о поцелуе иль объятье В моих устах была бы богохульством.
Впрочем, порой они оказывались в опасной близости к более логичному завершению, как свидетельствует история о кавалере Руделе, обуреваемом страстью к принцессе, которой он никогда не видел. Он долго странствовал, чтобы усладить взор ее красотой, наконец добрался и упал в ее объятия. Но, к счастью для законов поэзии трубадуров – если не самого Руделя, – его к тому времени одолела смертельная болезнь, и ему удалось не особенно себя запятнать. Он пошатнулся и рухнул на руки принцессы за секунду до смерти.
До нас дошла единственная поистине возмутительная поэма, связанная с трубадуром Вильямом Кабестаном, который в душе явно пылал похотливой страстью, воспевая в серенаде красоту своей дамы из Руссильона. Хотя на словах утверждалось, будто трубадур и дама соблюдали правила любовной игры, вернувшийся после долгой отлучки муж усомнился. Он убил Вильяма, вырезал у него сердце, подал жене на ужин, встал рядом и заставил съесть, после чего она бросилась со стены замка. Поэма, конечно, в высшей степени символична. В ней, может быть неумышленно, отражен непомерный страх перед благосклонностью женщины в век бесцельной куртуазной любви. Возникновение физической страсти, даже намека на это, означало гибель мужчины, поддавшегося губительному коварству Евы.
Вот что профессор Джереми Голдберг (университет Йорка, исторический факультет) пишет о женщинах пятнадцатого века. Автору, которого я цитирую, его подход не слишком нравится, но он признает, что Голдберг – авторитетнейший историк нашего времени, да и пишет он о последнем веке средневековья (15-й), в котором общество и положение женщины в обществе стали, как ни странно, меняться в худшую сторону, причем он объясняет, почему это произошло: экономическая депрессии вкупе с ростом населения городов. На английской почве, разумеется.
В пятнадцатом веке женщина все еще имела право владеть землей, составлять завещание, подавать в суд, быть как партнером, так и самостоятельным торговцем, управлять хозяйством, недвижимостью и религиозными организациями. Теоретически. Практически, очень редко кто позволял себе что-либо подобное. Обычай и Библия начали сильно ограничивать поведение женщины в патриархальной культуре, где экономические, политические и демографические обстоятельства столетия эту патриархальность поддерживали. Именно тогда, в поддержку патриархальных ценностей, началось противопоставление женских образов: либо достойная женщина, либо шлюха. Общество, ищущее стабильности, подразумевало, что правильным, достойным поведением для женщины является ее подчинение мужчине - сначала отцу, затем мужу.
Главным авторитетом в формировании взгляда на женщину стали библейские тексты от Павла и Петра, которые вдруг зазвучали в пятнадцатом веке очень мощно: патриархальный порядок – это божественный порядок, и женщина, позволяющая себе усомниться в его справедливости, обвинялась в оскорблении самого Бога и в грехопадении. Поскольку Бог сотворил мужчину первым, а женщину – из его ребра, то женщина, таким образом, являлась существом подчиненным своему мужчине. От женщины требовалась скромная одежда, безупречное поведение, помощь и поддержка мужчинам семьи, хозяйственность, прилежание, благотворительность, даже самопожертвование.
Баттистина Чибо Узодимаре римская аристократка Возраст: 24 годаЛучше быть одной, чем несчастной с кем-то
Сообщение: 67
Отправлено: 09.12.12 10:39. Заголовок: Суды также вдруг зан..
Суды также вдруг заняли довольно анти-феминистическую позицию. Когда Джон из Или обратился в 1422 году в лондонский суд за разрешением для найма женщины в качестве управляющего на его плантации устриц, суд ему отказал: «не в правилах этого города, чтобы женщина занимала пост управляющего». Когда Марджери Несфилд в том же году обратилась в суд с просьбой развести ее с мужем Томасом, ссылаясь на жестокое обращение, суд ей отказал на почве того, что муж всего лишь заслуженно наказывает ее за бунтарское поведение. Этот бунт выражался в отказе женщины подчиниться приказу не выходить из дома.
Кое-какие права за женщинами, все-таки сохранили. Например, в Гастигсе в конце пятнадцатого века было объявлено, что женщина может представлять сама себя в коммерческой деятельности в отсутствие мужа. Да и подчиненное положение женщины в замужестве принесло мужчинам не только права, но и обязанности. Например, женившись, они становились автоматически ответственными за долги и налоговые недоимки жены, которые она имела до замужества, и за долги, которые она сделала во время замужества. Королевский закон также продолжал оставлять за женщинами право делать свое, независимое завещание, но общий закон систематически такие завещания аннулировал, если они оспаривались.
Историки, изучающие бюрократические документы того времени, зачастую приходят к выводу, что в 15-м веке женщина стала невидимой в обществе. Что не соответствует действительности, потому что эта невидимость была чисто формальной. Да и то не всегда. В истории остались имена Мод Холбек из Лондона, которая в иске называет себя «свободной горожанкой», и Маргарет Бартон из Йорка, которая именует себя также свободной горожанкой в завещании от 1488-го года. В гильдии ремесленников Йорка тоже встречаются женские имена. Но это были, преимущественно, вдовы. Вдова Мэрион Кент даже заседала в управлении гильдии торговцев Йорка. Но дочери и жены ни в каких списках не состояли, хотя достоверно известно, что они зачастую вполне успешно руководили дочерними предприятиями своих отцов и мужей.
Баттистина Чибо Узодимаре римская аристократка Возраст: 24 годаЛучше быть одной, чем несчастной с кем-то
Сообщение: 68
Отправлено: 09.12.12 10:41. Заголовок: Что касается идиллии..
Что касается идиллии о возвращающемся домой муже, который стучит в надежно запертую дверь, и ту ему открывает жена изнутри, то не стоит думать, что это было только проявлением тирании. Здесь представление о женщине, внедренное в понятия обывателя, превратилось в весьма реальную для нее угрозу, если она оказывалась на улице одна, без сопровождения мужчины. Дело в том, что в этом случае ее автоматически считали женщиной плохой репутации, и угроза быть изнасилованной становилась опасной реальность. Об этом писала Марджери Кемп в истории своей жизни, женщина, которая натерпелась достаточно страха, путешествуя по своим коммерческим делам без сопровождения. Почему? Потому, что считалось, что «змей-искуситель руководит ею, когда она вдали от своего дома и своего мужа».
Трагикомичен вопрос женской сексуальности пятнадцатого века. С одной стороны, церковь заняла позицию, что целью совокупления являются дети, а не плотские радости. С другой стороны, медицинские воззрения того времени продолжали придерживаться теории «женского семени», которое, как известно, могло выделяться только в том случае, когда женщина испытывала от секса удовольствие. Поэтому церковь предпочитала обходить этот неясный вопрос, сосредоточившись на воспевании духовных достоинств библейских матрон.
В целом, девушки из буржуазии выходили замуж несколько позже, чем их ровесницы-аристократки, если только не оказывались сиротами при родственниках, которые хотели поскорее сбыть их с рук. Но в Италии девушек выдавали замуж, все-таки, очень рано, причем иногда против воли, не соглашаясь даже немного с браком обождать. В позднем Средневековье, идеальным возрастом для начала матримониальных мероприятий в Тоскани считался возраст всего 13 лет, и в Германии 14-ти. В Италии 12-летних девочек уже не отпускали на улицу одних, без сопровождения. На севере девушкам подыскивали мужа, когда они входили в возраст 16-17 лет, английская горожанка среднего достатка редко выходила замуж даже в 20 лет.
Незаконорожденные дочери, признанные отцом, обычно выдавались замуж без особых амбиций, а вот замужества законных дочерей определялись деловыми связями родителей, их политическими планами, и социальным положением на своей иерархической ступени.
В общей сложности, пятнадцатый век стал переломным моментом в европейской женской истории. В его начале женщины пользовались огромным количеством прав и свобод. В его конце они заняли ту нишу, выбраться из которой им не удалось полностью и до наших дней.
Все геронтологи нашего времени знают, что хронологические рамки мало что говорят о человеческом возрасте. Возраста, после которого человек становится старым, просто не существует. Как пошутил один из специалистов по заболеваниям памяти, «старик – это человек, который старше тебя на 15 лет». К тому же, внутренние органы человека «стареют» с разной скоростью. Знали это и в Средние века.
Винсент из Бове (1190-1264) писал, что «в событиях и работах юности ты не замечаешь, как старость подкрадывается потихоньку, шаг за шагом. Она не побеждает сразу, но отвоевывает часть за частью».
Арнольд из Виллановы (1235 – 1311) из Салерно подмечает, что люди с холерическим темпераментом и острым умом имеют тенденцию к болезненной молодости, но к зрелым годам их здоровье улучшается, и они живут долго и старятся медленно. Что касается женщин – то старая женщина – это та, которая не протестует, когда ее называют старой.
Августин из Гиппо (354 - 430) разделяет человеческую жизнь на 6 стадий: «ты не изменяешься от одной стадии к другой, но, оставаясь все тем же, ты будешь чувствовать новизну. Второй возраст не наступит так, чтобы закончился первый; и наступление третьего не разрушит второй; четвертый не родится так, чтобы умер третий; и пятый не станет завидовать силам четвертого; и шестой не подавит пятого. Хотя они и не приходят так, чтобы быть одновременно, они продолжаются в гармонии один с другим в душе, у которой правильные отношения с Богом, и они будут поддерживать тебя в бесконечном покое и прозрачности седьмой стадии».
Баттистина Чибо Узодимаре римская аристократка Возраст: 24 годаЛучше быть одной, чем несчастной с кем-то
Сообщение: 73
Отправлено: 15.12.12 19:14. Заголовок: До сих пор гериатры ..
До сих пор гериатры и геронтологи считают, что в возрасте от 60 до 70 лет наступает некоторое ослабление жизненной силы человека. Представление о возрасте, в котором начинается старость, отражаются в западном обществе в возрасте выхода на пенсию (около 65 - 68 лет), хотя девиации в рамках одной и той же возрастной группы очень сильны.
Широко распространено мнение, что в Средние века и во времена Ренессанса люди старели раньше, что человек в 40 лет уже считался старым. Эти поверья основываются на понятиях о средней продолжительности жизни человека тех эпох. Историки, придерживающиеся этой точки зрения, основываются на текстах Средних веков и Ренессанса, касающихся вопросов «возраста человека» и «стадий жизни», а также на персональных записях людей того времени, в которых они излагают свои понятия по вопросу, а также описывают свои ощущения старения.
Это не лучший способ для выводов о том, как быстро люди старились в те времена. Гораздо более надежно обращаться к юридическим текстам Средневековья и Ренессанса, определяющим понятие «старый человек», причем в привязке к культуре и социуму отдельно взятого общества.
Деление жизни на стадии довольно типично для Средних веков, и отражается как в литературе, так и в искусстве. Различные системы разделения жизни на этапы тщательно изучались - особенно, разумеется, последние этапы жизни человека. Большинство этих систем даже не принадлежат Средневековью, а берут начало из представлений древних Греции и Рима, и даже из мусульманских трактовок античных знаний. В тринадцатом веке научные работы начинают писаться на национальных языках, и, таким образом, даже люди, не знающие латынь, получают доступ к различным ученым теориям и представлениям.
Наиболее популярными были деления человеческой жизни на три, четыре, шесть и семь стадий, реже – на пять и двенадцать. В данном контексте интерес представляют те, которые четко называют границы каждой стадии, потому что очень много учений подробно каждую стадию жизни описывает, не ставя при этом четких возрастных границ.
Баттистина Чибо Узодимаре римская аристократка Возраст: 24 годаЛучше быть одной, чем несчастной с кем-то
Сообщение: 74
Отправлено: 15.12.12 19:16. Заголовок: Деление жизни на три..
Деление жизни на три стадии базировалось на биологии Аристотеля. Деление на четыре стадии – на физиологии, и на семь стадий – на теории Птолемея о том, что за каждую стадию человеческой жизни «отвечает» определенное небесное тело, наделяя ее своими характеристиками. Но бывали и другие вариации, как то деление жизни на четыре стадии по «временам года», и на семь – по семи каноническим добродетелям и пр., и пр.
Бернар де Гордон из Монпелье в 1308-м делит жизнь человека на три стадии: От 0 до 14 лет (aetas pueritiae), 14 – 35 (aetas iuventutis), 35 - ? (aetas senectutis). В другой своей работе он обозначает верхним пределом человеческой жизни 60 лет.
Данте на границе 13-го и 14-го веков в Convivio (http://dante.ilt.columbia.edu/books/convivi/) делит жизнь совершенно по другому: 0 – 25 (adolescenza), 25 – 45 (gioventute), 45 – 70 (senetute), 70 - ? (senio).
Филипп де Наваро, 13-й век, предлагает следующее деление (не являясь, впрочем, медиком, но крестоносцем, поэтом, писателем и консервативным философом): 0 - 20 (anfance), 20 - 40 (jovant), 40 - 60 (moien age), 60 – 80 (viellece).
Баттистина Чибо Узодимаре римская аристократка Возраст: 24 годаЛучше быть одной, чем несчастной с кем-то
Сообщение: 75
Отправлено: 15.12.12 19:18. Заголовок: Остается только сове..
Остается только совершенно неясным, имеется ли в виду жизнь только мужчин, или и мужчин, и женщин. Винсент из Бове упоминает вскользь, что молодость женщины заканчивается после 50 лет, когда она теряет способность к деторождению. Действительно, в Средние века считалось, что менструации у женщин заканчиваются в 50 лет, что приблизительно на 5 лет раньше, чем средний идентичный период в наши дни. Но ведь детородный период определяется не только биологией, но и социально-экономическими обстоятельствами. Например, в Тоскани средневековая женщина выходила замуж приблизительно в 17 лет, и очень редко рожала после 36. Очень похоже на то, что после рождения нескольких детей пары принимали меры контрацепции. Остальные ученые, очевидно, предполагали, что и женщины, и мужчины проходят стадии жизни одинаково.
Томас Аквинский даже утверждал, что нет такой стадии в жизни женщины, когда она достигает той стадии совершенства, за которым наступает только увядание.
Что касается конкретных записок и писем конкретных людей, то историк Гилберт упоминает о тех, кто считал себя старым и даже приближающимся к смерти: Пьетро Арентино (1492 – 1556) – в 45 лет, Эразм Роттердамский (1466 – 1536) – в 40 лет, Микеланжело (1475 – 1564) – в 42 года, Франсуа Вийон (1431 – 1463) - в 30 лет.
Историк Розенталь приводит несколько другие примеры: Джеффри Чосер (1343 – 1400) – в 50 лет, Уильям Кэкстон (1422 – 1491) – в 50 лет, Томас Окклив (1368 – 1426) – в 53 года, лорд Ричард Скроп (1327 – 1403) – в 57 лет.
Нельзя не заметить, что никто из них не умер тогда, когда считал себя умирающим, кроме Вийона, который особый случай.
Не будет излишним также обратить внимание и на то, в каком контексте вышеозначенные деятели именовали себя старыми. Микеланджело, например, в свои 42 пишет к агенту Медичи: «Опять же, я – старый человек, и мне не кажется заслуживающей усилий бездарная трата моего времени для того, чтобы сберечь папе две или три сотни дукатов». Комментарии, как говорится, излишни.
Баттистина Чибо Узодимаре римская аристократка Возраст: 24 годаЛучше быть одной, чем несчастной с кем-то
Сообщение: 76
Отправлено: 15.12.12 19:23. Заголовок: Необходимо также пом..
Необходимо также помнить, что в Средние века смерть не была таким табу, каким она стала в наши дни. О смерти много рассуждали, писали, рисовали, ставили мистерии. Люди Средних веков ни на минуту не забывали, что они смертны. Было совершенно естественно написать, как тот же Микеланджело, что «я буду дома ко дню Всех Святых, если не умру до этого».
Но это совершенно не значит, что смерть человека в возрасте 35 – 45 лет считалась естественной. Ни в коем случае! Ее горько оплакивали, сравнивая умершего со слишком рано оборванным плодом (кажется, этот оборот ввел Петрарка, который очень много писал о вопросах жизни и смерти). Смерть старого человека горем не считалась. Как писал Альбертус Магнус (1193 – 1280), старый человек начинает холодеть, высыхать, и, говоря современным языком, терять иммунную защиту. Признаком ясно надвигающейся смерти он считал начало болезней памяти. Магнус писал, что человек, умирающий от старости, даже не чувствует перехода из мира этого в мир иной.
Что касается указов и декретов королей, то здесь имеется масса примеров, что старыми считались люди от 60 до 70 лет и старше. Список, в общем-то просто огромен. Здесь и указ Филиппа Пятого Французского от 1319 года, разрешающий лицам старше 60 лет платить налог местному сенешалю, а не ехать ко двору короля, и указ Филиппа Шестого Французского от 1341 года о пенсиях, сохраняемых для старых служак старше 60-ти, и распоряжение Педро Жестокого от 1351 года об обязательных работах для всех, от 12 до 60, и распоряжение Эдуарда Второго Английского о военной подготовке всех мужчин от 15 до 60, и пенсия солдатам старше 60 Генриха Седьмого Английского, и много чего еще. Во многих регионах Европы (например, Кастилия и Леон) пенсионный возраст для служащих наступал и вовсе в 70 лет.
Баттистина Чибо Узодимаре римская аристократка Возраст: 24 годаЛучше быть одной, чем несчастной с кем-то
Сообщение: 77
Отправлено: 15.12.12 19:25. Заголовок: Что касается женщин,..
Что касается женщин, то вдовы 60 лет, владеющие состоянием, были освобождены от необходимости выходить замуж или платить штраф за отказ королю или лорду. В судебных записях Средних веков возраст упоминается только в том случае, если имеет отношение к нарушению закона. Например, в 1410 году в Турине были оштрафованы молодые люди за то, что они устроили шаривари под окнами вдовы, которая накануне обручилась. В свою защиту она они заявили, что вдова была слишком стара для нового брака: ей было 60 лет!
Сохранилось письмо, адресованное епископу Линкольнскому в 1338 году относительно графини Алисии де Лэси, которая после смерти мужа дала обет безбрачия и собралась в монастырь, но оттуда ее выкрал некий рыцарь, и она дала ему свое согласие на замужество. Автор просил наказать рыцаря деньгами, усиливая свою точку зрения уточнением, что графине было 60 лет.
И еще один интересный момент: в Средние века существовал обычай округлять возраст до ближайшего десятилетия, 63-летний говорил, что ему 60, а 55 летний мог считать себя либо 50-ти, либо 60-ти лет от роду. Как писал Петрарка, « молодые люди уменьшают свой возраст, а старые увеличивают».
Любопытная характеристика женской красоте. Пусть немного позже нас, но выкладываю из-за обоснования мнения).
Аньола Фиренцуола в начале XVI столетия: "...волосы женщин должны быть нежными, густыми, длинными и волнистыми, цветом они должны уподобляться золоту, или же меду, или же горящим лучам солнечным. Телосложение должно быть большое, прочное, но при этом благородных форм. Чрезмерно рослое тело не может нравиться, так же как небольшое и худое. Белый цвет кожи не прекрасен, ибо это значит, что она слишком бледна; кожа должна быть слегка красноватой от кровообращения... Белок глаза пусть синевато блестит... Черные глаза нравятся многим, но лучше всего нежный темно-коричневый цвет: он придает взгляду веселье и мягкость, в движении же чувственную прелесть. Сам глаз должен быть большим и овальным. Он не должен сидеть глубоко в глазной впадине, что придает ему излишне дикое выражение. Губы пусть не будут излишне тонкими, но не излишне толстыми; легкая припухлость нижней губы в сравнении с верхней увеличивает их прелесть... Самая красивая шея овальная, стройная, белая и без пятен... Плечи должны быть широкими... Первое условие красивых грудей есть их ширина. На груди не должна проступать ни одна кость. Совершенная грудь повышается плавно, незаметно для глаза. Самые красивые ноги - это длинные, стройные, внизу тонкие, с сильными снежно-белыми икрами, которые оканчиваются маленькой, узкой, но не сухощавой ступней... Предплечья должны быть белыми, мускулистыми, но они должны быть похожи не на члены Геркулеса, а Паллады..."
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация вкл, правка нет
- участник сейчас на форуме